Кремлёвские тайны

Экспозиция рассказывает о патриотическом подъеме начала XIX века, вызванном Наполеоновскими войнами, о возрастании в то время интереса к Средневековью, о первых исследователях кремлёвского собрания.

Царские артефакты всегда были окутаны тайнами и преданиями. Особенно много вокруг экспонатов Оружейной палаты их возникло в XIX веке.

Именно тогда интерес к истории, в широком смысле, и к национальному прошлому приобрел невиданный размах. Это явление совпало с популярностью романтизма в разных сферах: возникают исторические романы и научные исторические семинары; художники используют элементы национальных костюмов, старинное оружие и доспехи в своих произведениях; архитекторы обращаются к традиционным мотивам; музыканты вдохновляются народным фольклором и эпосом; монаршие особы устраивают празднества на манер средневековых...

Именно в эпоху романтизма исследуются и публикуются древние памятники Оружейной палаты, связанные с важнейшими событиями отечественной истории. А романтический подход к делу предполагал и художественный домысел в изложении фактов.

Алексей Малиновский, Павел Свиньин, Павел Евреинов — историки, хранители коллекций, охотники за древностями, работали в хранилищах Оружейной палаты первой половины XIX века, описывая найденные драгоценности, оружие и реликвии. Один изъян, как считают специалисты, портил все их труды — необычайная легкость в мыслях. Стремясь увлечь публику, первые «кураторы» предъявляли ей вещи, которые в Кремле не могли бы оказаться: регалии от византийских императоров, оружие и одежда живших еще до основания Москвы князей. Современники сомневались. Пушкин высмеял Свиньина в «Маленьком лжеце», а Малиновскому назначили государственную проверку. Но мифы упорны. Так многие древние реликвии получали вымышленные атрибуции, подчеркивавшие их связь с известными русскими правителями и другими выдающимися деятелями.

Одно из известных «превращений» — шлем из булатной стали, изготовленный для царя Михаила Федоровича, вдруг стал гораздо старше и сменил владельца.

«Этот шлем был объявлен шлемом Александра Невского. И до сих пор как подобный символ он используется у кинематографистов и при создании ордена Александра Невского. Александр Невский изображается в этом шлеме», — рассказала Елена Гагарина, генеральный директор Музеев Московского Кремля.

Фантастическая биография есть и у Шапки Мономаха. Ею венчали на царство Петра Первого, а потом вдруг тоже состарили и назвали «венцом великой княгини Ольги».

Таким же образом в музейном собрании «появились» посохи великих князей Андрея Боголюбского и Ивана Калиты, детский доспех великого князя Дмитрия Донского, кольчуга Марфы Посадницы, булава Марины Мнишек, хотя на самом деле эти предметы не имели никакого отношения к названным персонажам русской истории.

И все эти версии неслучайно возникли в начале XIX века, объясняют ученые. Такая была эпоха.

«Романтиков больше привлекают чувства, грезы и поиск своей собственной уникальной идентичности. Это не было какой-то намеренной фальсификацией, они от этого ничего не получали, для них это было скорее попыткой заполнить какие-то лакуны в истории. У тебя есть прекрасная вещь, и ты хочешь, чтобы она принадлежала кому-то, кто жил на несколько веков раньше, она ведь такая красивая», — объясняет Федор Панфилов, куратор выставки.

Аккуратно освобождая реликвию от многовековых преданий и мифов, нынешние искусствоведы, историки чувствуют себя порой археологами. Но, даже несмотря на сугубо научный подход, говорят — если легенда по-настоящему красивая, как ее ни развенчивай — она все равно живет. И тоже становится предметом исследования. 

В наши дни на службу археологии поставлены методы радиоуглеродного, люминесцентного, калий-аргонового датирования, определить возраст вещей позволяют кольца деревьев и вулканический пепел. Малиновский и его единомышленники не могли вообразить, какую услугу гуманитарным наукам могут оказать точные и естественные. Но все равно возможности, которые были на руках у первых исследователей, использовались ими недостаточно. Установить возраст вещи иногда удается, прочитав надпись, нанесенную на ней, но и этого в некоторых случаях не было сделано. Так, любители древностей из окружения Александра I, согласились с предложением французского дипломата Пьера-Жан-Мари Рюффена приобрести личное оружие одного из героев исламской истории, жившего на рубеже VII–VIII веков. За псевдореликвию заплатили большие деньги, а саму ее передали в дар Оружейной палате. Но стоило внимательно изучить династический знак, нанесенный на раритете (личный символ, известный как тугра), как стало бы ясно, что он принадлежал турецкому султану Селиму III, жившему во второй половине XVIII века. Изящно изготовленная вещь, экспонируемая на выставке в Кремле, представляла собой всего лишь грубую подделку под древность, а ловкач-продавец, заручившийся поддержкой иностранца и верой в его репутацию, оказался заурядным обманщиком.

На протяжении XIX века одни авторы опровергали других, но при этом сами нередко предлагали не менее смелые и фантастические версии.

Увидеть своими глазами мир побежденного ходом времени романтизма сможет каждый посетитель выставки, в залах Патриаршего дворца и Успенской звонницы Московского Кремля, до 14 января 2024 года.