Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Лариса Садилова: «В Каннах мне говорили, что наконец-то увидели на экране светлую Россию…»

Лариса Садилова: «В Каннах мне говорили, что наконец-то увидели на экране светлую Россию…»

Беседа с известным кинорежиссером
12.07.2019
Лариса Садилова: «В Каннах мне говорили, что наконец-то увидели на экране светлую Россию…»

Фильм Ларисы Садиловой «Однажды в Трубчевске» был показан в конкурсах «Особого взгляда» Каннского фестиваля и «Кинотавра». Снискал любовь зрителей, и – редкий случай – не получил наград. Хотя все картины режиссера, выпускницы вгиковской мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, начиная с первой ленты «С днем рождения!», «С любовью, Лиля», «Требуется няня», «Ничего личного», «Сынок», «Она», – были отмечены призами отечественных и международных кинофестивалей. Особенность режиссерского взгляда Садиловой в том, что она хорошо видит, как живется людям на широких просторах России, за чертой Садового кольца. Возможно, потому, что сама родом из Брянска.

В центре фильма «Однажды в Трубчевске» – любовный треугольник. Водитель фуры, дальнобойщик и вязальщица-надомница, продающая свои изделия в Москве, встречаться могут только во время его поездок из Трубчевска в Москву. Молчаливый городок наблюдает за этим романом, которому, трудно сказать, светит ли счастливый финал. В российский прокат фильм выйдет в конце октября. Покажут ленту во Франции, Канаде и странах Бенилюкса, а также на многих фестивальных экранах.

Лариса Садилова рассказала «Столетию», как снимался фильм, почему предпочитает соцреализм и не любит постельные сцены на экране.

– Какое впечатление вынесли вы из каннского круговорота?

– Незабываемое, потому что быть внутри фестиваля – это совсем другое, нежели просто приехать и ходить на фильмы, а я была там впервые. В Каннах просто витает в воздухе любовь к кино – очереди в кинотеатрах, разговоры о новых проектах. По всему видно, что приехали люди, имеющие отношение к индустрии. Фильм наш приняли очень тепло, хотя я думала, что он больше понятен нашему зрителю. Видимо, история получилась интернациональная. Аплодировали минут десять, мы никак не могли уйти из зала. После фильма многие подходили и говорили, что наконец-то увидели светлую Россию на экране, интересовались, не новый ли это тренд на фестивале. То, что картина попала в каннский конкурс, оказалось большой радостью для нас, потому что вначале нам отказали, и лишь потом сообщили, что взяли.

– Пресса много писала о забавном совпадении названий фильмов – вашего «Однажды в Трубчевске» и Тарантино «Однажды в Голливуде». Как вы это восприняли?

– Конечно, положительно, Тарантино дополнительно прорекламировал наш фильм, спасибо ему. Не знаю, как у него родилось название, но у нас – только в процессе монтажа, когда мы поняли, что это не просто история, а фильм про людей, живущих в глубинке.

– На пресс-конференции в Сочи вас упрекнули в том, что любовному треугольнику не хватает соли и перца. А вообще, как считаете, эта тема может исчерпать себя?

– Думаю, нет. Вот и на «Кинотавре» в этом году собраны были практически все картины на эту тему. Люди же любят смотреть про вранье, и не только между мужчиной и женщиной. Возьмем детектив – там тоже начинают скрывать правду, а мы внимательно за этим следим. А насчет соли и перца, не знаю, чего не хватило критикам, может, постельных сцен, но я сознательно не делала этого. Возможно, потому, что давно перемолола эту тему: у меня есть фильм «С любовью, Лиля». Но все равно там это было показано по-другому. Я ненавижу голые тела на экране, все эти телодвижения – это говорит о беспомощности автора. И, не примите за снобизм и пуританство, это просто профессиональный взгляд на вещи. В мировом кинематографе можно по пальцам пересчитать фильмы, в которых режиссерам удались эти сцены. Например, «Почтальон стучит дважды» с Джессикой Ланж и Джеком Николсоном или «Последнее танго в Париже», но там они были необходимы.

– Как определяете отношения между героями – это любовь, интрига или случайная связь?

– Это интрига – ведь они не один день мучаются и мучают своих близких, детей. А для любви, мне кажется, нужно больше пространства: быть соседями и изменять, по-моему, это ужасно. В том и был намек, что счастливый финал для этой пары вряд ли возможен. Поэтому героиня, вернувшись к мужу, и говорит так по-детски свекрови: «Простите, я больше не буду». Эту фразу, кстати, сложно произнести. Попросить прощения вообще непросто, причем в таком деле – и у свекрови. И я специально сделала фразу тупо-банальной в этой сцене.

– Вы не первый фильм снимаете в Трубчевске, чем город привлекает вас как киноплощадка?

– Это очень красивое место, не нужно было отъезжать на 30 км, чтобы снять необычный план. Все, что вы видели в фильме, – парк, эти дали, дороги, косогоры – было вокруг нас. Не было смысла искать другой российский городок еще и потому, что в этом мы всех знаем, нам помогает местная власть, жители к нам привыкли. И еще – в Трубчевске нам все шло в руку: снег падал, когда было нужно, люди попадались те, которые нужны; все способствовало тому, чтобы фильм случился. Иногда, независимо от нас, мистика присутствовала в монтаже, и даже в подборе музыки. Было много случайностей, которые случайностями не назовешь.

Вообще, у города интересная история, назван он в честь князя Трубы, и в нем берет свои истоки род Трубецких, там похоронены все их предки. Православие трубчанам прививал Нил Столобенский, он 25 лет прожил там, в чаще, на берегу Десны. И дело у него шло с трудом, люди были язычниками и не хотели становиться христианами. В Вологде я видела икону Трубчевска, где запечатлены чащи, в которых жил проповедник. В городе сохранился дом где проживал какое-то время Александр Галич, лицейский учитель Пушкина, и еще есть много чего интересного.

– Общались ли вы со старожилами? Какая из историй особенно поразила?

– Предки мужа Елены Ивановны Юденковой жили в Трубчевске с незапамятных времен, и она рассказывала, почему трубчевские груши присутствуют в гербе города. Оказывается, они очень понравились Екатерине Второй, когда она приезжала сюда, поэтому и попали на герб. И, кстати, до сих пор растут здесь. Еще мы дружили с директором краеведческого музея Борисом Ивановичем Нефедовым, благодаря которому полюбили этот город. Жаль, что он не дожил до премьеры… Легенд и историй рассказывал множество. Трубчевск же построили богатейшие купцы, владевшие 50 –100-миллионными состояниями. Они делали из конопли корабельные канаты и продавали по всему миру. А построить церковь стоило 5 тысяч рублей, они и построили, так как были очень набожные. Но у одного из них были две дочки со страшной болезнью – пугали народ волосатостью. И чтобы молиться в церкви, которую построил отец, из дома прорыли подземный ход, и они ходили, когда храм был закрыт. Не знаю, быль это или небылица, но краеведы рассказывают. Еще одна легенда гласит, что Нил Столобенский подсказывал рыбакам, где в Десне рыба водится, но об этом нельзя было никому рассказывать. Рыбаки нарушили тайну, и рыба ушла с того места.

– В вашей картине много непрофессиональных актеров, а сцена со старушкой, у которой любовники снимают дом, напомнила «Калину красную», где Шукшин в роли матери Егора Прокудина снял сельскую жительницу.

– О том, что так будут говорить, подумала уже во время монтажа. Но это произошло случайно: мы выбирали дом, и попали на двух этих старушек-сестер. Обе говоруньи, но мы снимали одну из них – Боровикову Антонину Ивановну. Если бы мы не видели хозяев дома, то и сцены бы этой не было, а когда встретили конкретных людей, я поняла,что это должно быть на экране. То есть наш фильм рождался по ходу. Антонина Ивановна, действительно, не единственная непрофессиональная артистка. И свекровь, и гостиничную консьержку, и сына водителя играют деревенские жители. На съемки приезжали лишь четверо профессиональных актеров, остальных мы находили в Трубчевске.

– А как партизаны в ваш фильм проникли?

– Через дружбу с краеведами, там же все пропитано воспоминаниями, город два с половиной года был под оккупацией. То есть там были и полицаи, и партизаны, которым после войны предстояло уживаться в одном месте, это одна из проблем Трубчевска.

Мой сын Владимир Сидоров начал снимать в тех местах документальную картину «Война глазами детей». Мы проинтервьюируем всех, кто жил тогда, сейчас им за 80, они – уходящая натура…

Так что праздник 17 сентября – очередная годовщина освобождения Трубчевска, которым заканчиваем фильм и на котором издалека видят друг друга наши герои, снимали документально. Люди не из-под палки идут туда, праздник необычайно органичен для этого места, потому что слишком много пережито в войну, чтобы не радоваться этому дню. Между прочим, мало кто знает, что в Брянской области есть место, где, как в Хатыни, оставлено поле сожженных деревень, так и стоят столбики-остовы... Зверствовали там сильно.

То есть, вы не поддерживаете тех, кто сегодня провозглашает лозунг: «Войну пора забыть, врагов простить и идти вперед»?

– Ну, если мы снимаем картину «Война глазами детей», где я – художественный руководитель, разве это не ответ? В дни, когда вышел фильм Элема Климова «Иди и смотри», на занятиях по мастерству мы поинтересовались мнением Сергея Аполлинариевича, и, знаете, что он сказал? «Я бы его назвал: «Иди, скотина, и смотри, дубина». Думаю, понятно, к кому обращено это эмоциональное высказывание. Потому что забывать об этом нельзя.

Что вам рассказывали очевидцы оккупации, например, Антонина Ивановна?

– К слову сказать, ничего плохого. В их деревне не убивали, а в соседней, сказала, «детей на колышки вешали». А их «хорошие» немцы сладкой кашей кормили. И помогали тем, у кого жили. Например, предупредили одну хозяйку, чтобы свиней заколола на мясо, так как скот будут изымать, в немецких войсках закончилось продовольствие. Но сколько же зверств было! Особенно венгры и румыны старались, вспомните сериал про Тоньку-пулеметчицу с Толстогановой. Страшные там места, долго люди будут помнить войну.

Почему называете свой фильм «народным», это что, новый жанр?

– Для меня новый, аналогов не знаю. Раньше снимали картины, где время действия длилось год, и больше, а сейчас максимум месяц, а то и неделя или один день. Для меня фильм новый относительно того, что я делала до него, и, мне кажется, не побоюсь сказать, в нем есть новое слово. Потому что, когда смотришь фильмы, что выдвинутые на «Нику» (смотрела недавно как эксперт), что сейчас на «Кинотавре» – не покидает ощущение, что все это уже было, движения вперед не чувствую. Ну и наш фильм снят для людей, а не специально для Каннского фестиваля или «Кинотавра». Мне хочется, чтобы картину увидели жители Трубчевска, особенно те, кто снимался, и мы обязательно сделаем премьеру на фестивале «Наше кино» в конце августа.

– У вас еще и фестиваль в Трубчевске, как он возник?

– Хотелось устроить в городе праздник, там же много интеллигенции, 4 тысячи студентов, а культурой всерьез никто не занимается. Дважды просто показывали фильмы – мои и моих друзей, а в этом году делаем третий фестиваль, на этот раз при поддержке губернатора Брянской области Александра Васильевича Богомаза и компании «Мироторг», базирующейся в этих местах. Устроим премьеру «Однажды в Трубчевске», приедет вся съемочная группа. Ирина Розанова представит «Облако-рай» Николая Досталя, покажем дебют Тимофея Жалнина «Двое», документальный фильм Ирины Уральской о ее отце, российско-киргизский фильм «Цвет древа». Но в основном будем показывать гостям трубчевский край, чтобы своими глазами увидели всю эту красоту. Устроим встречи со зрителями, ярмарку. Будут гости из Франции.

– Вы заявили на пресс-конференции на «Кинотавре», что вы – за социализм и соцреализм, можете прокомментировать?

– Да, я считаю, что социализм – это хорошо, а капитализм – очень плохо, и я – за социалистическое государство и дружбу народов. Все, что сейчас происходит, мне не нравится, потому что я училась у Сергея Герасимова, и меня так воспитали. Я жила в то время, и мне есть с чем сравнивать… А соцреализм – потому что социализм вел нас, даже если для кого-то это были ложные мечты, к лучшему: и к свету, и к просвещению, и к чему-то доброму, и об этом снималось кино. А не ставилась цель просто показать картину со знаком минус в финале и сказать, как мы плохо живем. Это что, репортаж?..

– Наблюдаете ли тенденцию к объединению, о котором многие мечтают, когда ездите по стране, по миру?

– Соседи должны объединяться, мне кажется, мы должны к этому прийти. Но, думаю, не при нашей жизни. А в Советском Союзе, утверждаю, была реальная дружба народов, и пусть мне не рассказывают, что это вранье, что все ненавидели друг друга, это неправда. Люди приезжали отдыхать в Дагестан, Грузию, Среднюю Азию, и везде мы были своими. Я и сегодня, когда приезжаю в любую из стран бывшего СССР, ощущаю себя своей, а вот в Европе – нет.

– Об объединении с самой близкой соседкой – Беларусью – что думаете?

– Беларусь мне очень нравится, мы с мамой отдыхаем там в санатории «Приднепровский». Как прекрасны их города – что Минск, что Гомель, а люди какие! Одна из лучших их черт – они не конфликтные. Единственная проблема – зарплаты очень малы, даже по сравнению с российскими, но проблема бедности населения в России, увы, тоже актуальна. Нам называют цифру – 20 млн бедных, считаю, их вдвое больше. В Союзное государство на данном этапе не верю, это произойдет, наверное, если сменится власть, или звезды сойдутся. Но тянуться друг к другу все равно будем. Сейчас же, к сожалению, мы в процессе развала Союза, а не воссоединения...

Лариса, главное, чему научили вас мастера?

– Сергей Аполлинариевич Герасимов учил нас любить человека, потому что ничего интереснее человека в кадре быть не может. Во время учебы у нас была не просто мастерская – семья. «Мы не будем учить вас навыкам, – говорил мастер, – мы будем вас воспитывать, чтобы различали, где добро, а где зло, потому что если художник этого не понимает, сам запутан, и для него зло – это добро, а добро – это зло. И когда он будет снимать картину, зрители увидят все это на экране». Почитаю за счастье, что попала к Герасимову в юном возрасте, и он направил меня, открыл горизонты.

– А Тамара Макарова какими хотела видеть девочек?

– Тамара Федоровна говорила: «Лариса, не ходи, как макаронина, убери челку, не морщи лоб». Она следила и за нашим внешним видом, и мы, глядя на нее, подтягивались. То, как она выглядела, когда приходила в мастерскую, как себя вела, неоценимо, она была нашей мамой, а Герасимов…

Когда работаете, ведете ли внутренние диалоги с учителем?

– Конечно. Когда поехала в Канны, взяла с собой его книгу «На уроках режиссуры С.А. Герасимова», мне предстояло провести мастер-класс по написанию сценария. Это очень интересная книга, записи лекций мастера сделала Наталья Волянская, которая четыре года сидела на его уроках мастерства. Сергей Аполлинариевич говорит от первого лица, и когда читаешь, каждый раз как будто оказываешься на его лекции, так что мастер все время со мной.


Беседу вела Нина Катаева

Специально для «Столетия»


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..