Анатолий Антонов: «Судьба государства зависит от демографии»

– Анатолий Иванович, на недавнем заседании демографической секции в Центральном доме ученых высказывались прогнозы, способные повергнуть в уныние. Оказывается, разница между лучшим и худшим вариантами развития демографической ситуации в нашей стране может составить около 15 миллионов человек… Как же мы дошли до жизни такой?

– Начну с того, что в конце 1960-х годов в Советском Союзе, и особенно в России, произошла тихая революция, на которую в то время не обратили внимания. Суть ее выражалась в том, что среди населения поголовно распространилась потребность иметь в семье только двух детей. Люди, которые хотели иметь больше, оказались в меньшинстве. То есть сложился суженный режим воспроизводства населения, который не позволяет рождающимся компенсировать число умирающих.

У нас женщины выходят на пенсию в 55 лет. На 5 раньше, чем в европейских странах. Закон об этом был принят в 1932 году, во время индустриализации. Казалось бы, идет массовое вовлечение женщин в производство, в сложившейся ситуации каждый работник дорог, а власть фактически уменьшает их количество. Но давайте посмотрим на главный статистический показатель – так называемый суммарный коэффициент рождаемости. Так вот, в конце 1920-х – начале 1930-х годов он составлял примерно 4,1 – 4,2 ребенка на одну женщину. Многие семьи имели еще больше детей. Возвращаясь домой после рабочей смены, женщины были вынуждены заниматься их воспитанием.

С учетом вклада женщин в воспроизводство населения при их занятости в общественном производстве и был принят вышеупомянутый закон.

– Но сейчас ситуация с рождаемостью совершенно иная…

– В 1992 году ее коэффициент понизился до 1,2 ребенка на женщину. В 2007–2008 годах повысился до 1,4 ребенка. Сейчас составляет примерно 1,6 ребенка. Если этот показатель сохранится, то исходное население страны будет уменьшаться наполовину каждые 50 лет.

А если он приблизится к единице, составив, скажем 1,1, к чему сейчас имеются предпосылки (об этом я скажу позже), то количество проживающих на территории страны будет сокращаться уже через каждые 25 лет. Главным фактором депопуляции, убыли населения является не смертность, а рождаемость. А она зависит от семьи. От т ого, как она выполняет свои функции, каково ее положение в обществе.

- Послушаешь представителей власти, так получается, что демографическая ситуация у нас улучшилась в последние годы благодаря их деятельности…

– Госпожа Голикова, возглавлявшая Минздравсоцразвития в 2007–2012 годах, заявила в 2011 году, что за последние 20 лет в стране достигнута самая высокая рождаемость.

– Но ведь известно, что 1990-е вошли в историю очень низкой рождаемостью и очень низкой продолжительностью жизни.

– Вот она и взяла их за точку отсчета. В 1990 году суммарный коэффициент рождаемости составлял около 1,8. Потом он стал уменьшаться, смертность же увеличилась. Да, за последние годы наблюдалось небольшое увеличение рождаемости, однако ее уровень несопоставим с 1987 годом, когда коэффициент рождаемости был значительно выше. Но для Татьяны Голиковой существуют только последние «пореформенные» 20 лет.

Министры обращают внимание лишь на то, растут коэффициенты или уменьшаются. Какое за этими колебаниями стоит количество мужчин, женщин, какое количество браков – в это они, как правило, не вникают. А самое главное, - не отмечают того, что тенденция к депопуляции никуда не ушла, поскольку продолжает действовать суженый режим воспроизводства населения. То есть оно само себя не воспроизводит. А ведь депопуля́ция – это и есть систематическое уменьшение абсолютной численности населения какой-либо страны или территории как следствие суженного воспроизводства населения, когда последующие поколения численно меньше предыдущих.

– Может, у министров, занимающих свой пост считанные годы, не хватает времени, чтобы глубже вникнуть в ситуацию?

– Все проще и вместе с тем сложнее.

Представьте себе: назначают человека на весьма ответственный пост министра на несколько лет. И если он «нормальный человек» (с обывательской точки зрения), то не станет признавать публично, что «угробил» порученное ему дело. Все показатели, по которым его контролируют, должны или улучшиться или по меньшей мере остаться теми же. Но не ухудшаться. А поскольку в области здравоохранения, социальной сфере, экономике мы находимся в хроническом кризисе, то министры хватаются за ту статистику, которая создает видимость благополучия. Голикова показала яркий пример такого подхода, распропагандировав улучшающуюся статистику по демографии. Смотрите, отмечала она, у нас растут коэффициенты рождаемости, снижается количество абортов. И надо понимать так: раз министр об этом говорит – это результат его эффективного управления.

– Но ведь рождаемость в последние годы в России действительно несколько увеличилась. Как вы считаете, какие факторы этому способствовали?

– Это дальнее эхо той политики, которая проводилась на закате советского времени. С 1981 по 1987 годы в Советском Союзе повысилась рождаемость, увеличилась доля мальчиков и девочек, которые именно сейчас, в первой декаде нового столетия, вошли в брачный возраст. Поэтому-то мужчин и женщин такого возраста в последние годы стало больше. Они вступали в брак и, хотя обзаводились в основном одним ребенком, коэффициенты несколько поползли вверх. Но заслуги нынешних властей в этом нет.

– Сказались ли на ситуации введение материнского капитала и выдача пособий на рождение ребенка?

– Молодых людей, которые должны были рожать единственного ребенка через три-четыре года, эта политика подтолкнула сделать такой шаг раньше. Примерно у 20-25 процентов молодых людей была потребность родить второго ребенка, и они тоже так же поступили, хотя и не все. Именно репродуктивные группы в возрасте 20-24 года, 25-29 лет более полно реализовали свою потребность во втором ребенке – примерно на семь-десять процентов. Чуть выросла доля третьих рождений, что не принесло особого эффекта. Что касается рождений 4-5 детей, то существенного прироста здесь не наблюдалось.

Итак, предыдущее увеличение числа мужчин и женщин, а в недавнее время – числа браков – повлияло на структуру рождаемости. Даже женщины возраста 30-39 лет (хотя и небольшой процент их) родили второго ребенка. В результате произошла аккумуляция рождений.

Но далее настают тяжелые времена. Вышеупомянутые «репродуктивные когорты» уже отрожали и более рожать не смогут. Произойдет «демографический обрыв». Чтобы стимулировать деторождение, надо будет увеличить величину материнского капитала. Скажем, выделять не 400 тысяч, а 800 тысяч рублей. Кроме того, увеличить пособие на ребенка. Мы предлагаем платить его не до полутора лет, а до 16-ти, то есть до получения ребенком паспорта, когда он уже становится взрослым человеком.

Наша страна тратит на материнский капитал и пособия на детей в десять раз меньше денег от величины национального дохода, чем страны Евросоюза. Но если мы хотим стать нормальной демографической страной, то должны будем увеличить данные расходы в 10 раз. Правительство на это идти не хочет.

К чему это приведет? К тому, что мы не получим прибавки рождения. Тенденция к сокращению рождаемости будет усиливаться. Прибавка от «брежневской политики», в результате которой число женщин и мужчин увеличилось, сходит на нет, и в предстоящие 10-15 лет репродуктивный контингент сократится наполовину. Если сейчас в стране насчитывается 14 миллионов женщин в возрасте от 25 до 34 лет, то останется их около 7 миллионов.

Сейчас в брачный возраст приходит поколение людей, которые куда прохладнее относятся к рождению и воспитанию своих потомков, чем их «предки». Но, с другой стороны, на тяжелой демографической ситуации сказались также экономические потрясения «пореформенных» времен.

– Но почему ваши коллеги на уже упомянутом заседании в Центральном доме ученых старательно обходили эту тему? Неужели не очевидно, что многие люди молодого и среднего возраста, которые не имели такой жизненной закалки, как старшее поколение, просто не рискнули рожать первенца или второго ребенка в условиях «шоковой терапии» с ее скачками инфляции и цен? А учитывается ли то обстоятельство, что некоторые наши соотечественники просто не выдержали слома устоявшихся общественных стереотипов и ушли в мир иной? Взрослые люди стали умирать от давно забытых детских заболеваний!

– Все эти темы я и мои коллеги неоднократно обсуждали на заседании демографической секции в Центральном доме ученых…

Однозначно: в нашей стране сломали старую систему здравоохранения, и оно стало функционировать хуже. Но это лишь один из факторов. Если раньше советские люди ездили на юг, отдыхали, то теперь многие соотечественники уже не могли себе этого позволить: надо было «крутиться», подрабатывать, чтобы прокормить себя и семью. Восстановительные ресурсы здоровья перестали работать. Коэффициенты смертности резко возросли.

Я никогда не мог представить, что у нас в России средняя продолжительность жизни мужчин упадет в середине 1990-х до 58 лет. Если Советский Союз по этому показателю занимал 133 место в мире (что, конечно, нас не красило), то теперь Россия оказалась уже в самом конце списка. Сейчас падение вроде бы приостановлено, но произошло не улучшение жизни, а ее стабилизация на определенном уровне.

– В ходе якобы «естественной убыли населения», длившейся более 20 лет, Россия потеряла более 5 миллионов человек. Большая часть этих потерь пришлась на «годы реформ»… Но до сих пор не названы виновные, не сделаны надлежащие выводы для того, чтобы избежать подобной катастрофы в будущем.

– «Шоковая терапия» привела к обнищанию и деморализации народа, в этом я с вами согласен. Ваш покорный слуга, профессор Московского университета, в начале 1990-х имел зарплату 10 долларов. Чтобы прокормиться, мы с женой бегали по магазинам, закупали пшено и крупу. Четыре года я не вылезал из огорода…

На одном из семинаров я задал Егору Гайдару вопрос: почему, проводя реформы, вы в правительстве не учитывали, как они скажутся на демографии? Он ответил в том духе, что, дескать, было не до этого, у младореформаторов были иные цели и задачи. А вот другой либеральный экономист – министр экономики в 1997–1998 годах Яков Уринсон – был вынужден признать в телевыступлении, что благодаря эксплуатации семьи и семейного труда «реформы», собственно, и удалось провести. Если бы семья не защитила себя огородами и домашним трудом, не перешла на натуральный способ хозяйства, все бы рухнуло.

Да, так называемые «реформы» резко ударили по самочувствию, психологической защите человека. Они усугубили демографическую ситуацию. Но депопуляция все равно бы наступила, хотя и не в таких масштабах. О ее неизбежности мы, представители школы кризиса семьи и приверженцы политики повышения рождаемости, предупреждали еще в 1970-е. Для того, чтобы смягчить уродливые проявления ситуации, необходимо было наращивать политику помощи семье, которая проводилась в 1981– 87 годах. Однако у нас перестали это делать в 1988–91 годах. Демографические показатели ухудшились, а тут еще «радикальные реформы» обрушились на наши головы…

Куда мудрее поступили в Швеции. Там убедились, что политика пособий и льгот в отношении семьи хотя и требует напряжения, однако обеспечивает стабильность в обществе, позволяет человеку чувствовать себя уверенно. Люди не хотят жить хуже. Смертность и продолжительность жизни четко реагируют на изменения в их настроении. Нигде в развитом мире нет такой дикости, как в нашей стране: второе место по численности смертей заняли те из них, которые наступили в результате убийств, самоубийств, травм на производстве, транспорте… Обычно в других странах удельный вес этих смертельных случаев ниже; по количеству они занимают пятое-шестое место среди других.

– В чем здесь дело: в результате уродливых «реформ» многие люди оказались дезорганизованными?

– По существу сейчас отсутствует охрана труда. К чему привел нынешний капитализм? Посмотрите на наших дочерей и сыновей, которые работают по 12-14 часов. Если они заболеют на неделю, или, не дай Бог, две недели, терпеть этого никто не будет; и по-быстрому уволят. А в советское время – терпели, оплачивали бюллетени.

Нынешняя экономика – это система интенсивного выжимания пота. Правительство, либеральные экономисты и политики преднамеренно защищают эту систему. Игнорируя тот факт, что даже в любимых ими Соединенных Штатах нет такой концентрации собственности в руках мизерной кучки богатеев, как в нашей стране. В России же 100 тысяч семей владеют 95 процентами бывшей государственной собственности! И вы хотите, чтобы это противостояние кучки олигархов и основной массы бедного населения не имело никаких демографических последствий? У нас существует контрастное социальное неравенство в смертности.

Либералы твердят: «Мы живем в свободной стране, у нас есть возможность выбора».

Но в демографическом отношении нет никакого выбора. У народа остается только один выход: сокращать число рождений, браков, увеличивать разводы и бессемейность.

– Мне лично как-то не хочется подписываться под вердиктом итальянского журналиста Джульетто Кьезы: «Прощай, Россия!»…

– А мне лично представляется, что к 2025 –2030 годам в нашей стране к власти придут люди, понимающие, что судьба государства зависит от демографии. Если мы не будем воспроизводить сами себя и не обеспечим демографическое будущее, Российское государство рухнет. Понимая это, новое правительство начнет беспощадно бороться с малодетностью. И уже ничто не сможет остановить предпринимаемые им шаги.

– Вероятно, малодетности способствовали не только социальные причины, но и уродливая урбанизация. Чтобы решить эту проблему, некоторые ученые предлагают перейти от нынешнего блочного городского типа общежития к поместному расселению населения.

– Рождаемость в России при желании можно повысить, учитывая колоссальное количество земель. Каждая семья должна иметь свой дом. И новое правительство будет на льготных условиях раздавать землю, на которой люди начнут строить дома.

Нам нужна одноэтажная Россия. Но дома должны быть со всеми удобствами, чтобы в них могли проживать семьи с четырьмя-пятью детьми. Дети, используя Интернет, будут заниматься многими работами вместе с родителями.

Чтобы приблизить такое будущее России, необходимо предпринять следующие шаги. Прежде всего, поднять статус домашней хозяйки-матери. Утвердить в общественном сознании образ настоящей русской семьи, в которой единственный доход отца в наемном секторе (бизнесменов я не рассматриваю) дает возможность содержать трех-четырех детей. Как только мужчина почувствует, что он твердо стоит на ногах, вопрос о злоупотреблении алкоголем отпадет сам собой. К тому же рассказы о «русском пьянстве», на мой взгляд, сильно преувеличены; эти «размышлизмы» превратились в некий миф. Я был во многих странах и убедился, что наши люди пьют не больше, чем другие.

Мы должны поддержать молодую семью: скажем, если она рожает четвертого-пятого ребенка, то автоматически погашается ее жилищный кредит перед государством.

Мы, группа демографов-социологов, давно предлагаем приступить к реализации программы помощи молодой многодетной семье. В 2003 году наш проект – выделить по 50 тысяч долларов каждой молодой семье на рождение и воспитание детей – получил одобрение в правительственных структурах, его подписали 8 министров; но в связи с последовавшей вскоре кадровой чехардой об этом проекте забыли.

Программа помощи молодой многодетной семье нуждается в поддержке общественности: нам необходимо заложить предпосылки для будущего устойчивого демографического, социально-экономического развития. К сожалению, наши либералы отказываются принимать такой подход. Они выставляют себя гуманистами, ратуют якобы за человеколюбие, но на самом деле выступают как человекофобы. Потому что за образец берут стандарт личности социально безответственной, живущей одним днем, только ради удовольствий и комфорта.

Беседу вел Александр Мешков