Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
К нам приезжал один чудак…

К нам приезжал один чудак…

Юрий Болдырев
07.06.2007

К нам приезжал один чудак и выступал перед приличными людьми. Вещи говорил такие, что просто обхохочешься: вроде, по его мнению, надо, прежде всего, пресечь коррупцию, а без этого, что ни делай – ничего не получится…

Тут уж возмущение не сдержать: как это - "не получится"? А полсотни миллиардеров и второе место в мире по этому прогрессивному показателю – это разве не результат? А что наши теперь всю недвижимость в Лондоне скупают – это разве не достижение? В общем, ни дать, ни взять – какой-то маргинал и неудачник. А кто же еще у нас такое может говорить?

Соответственно, визит прошел тихо и не слишком заметно. И понятно – что же рекламировать таких странных людей? Чай, не Мадонна приезжала, а так – какой-то педагогишка. Кстати, и должность его так и называется "министр-наставник"… Вот, пусть себе и "наставляет" заблудших, а не нас – так гордящихся своим новым величием. Тем более, что и речи его все какие-то уж совсем ортодоксальные: если не против реформ, то уж точно, им поперек. Ведь ясно же у нас было сказано, что коррупция – это против коммунизма. Так нет, норовит в гостях хозяев учить…

Более того, не пожалел и наше самое святое.

Ведь как у нас принято? Всерьез про борьбу с коррупцией говорят только уж совсем отщепенцы. Или полные неудачники – не сумевшие даже толком встроиться в систему, а теперь еще пытающиеся других учить, как правильно жить.#!#

Но всерьез о борьбе с коррупцией у нас может говорить еще и высокое начальство. Не в том смысле, разумеется, чтобы всерьез же с ней и бороться (типа мазохизма и истязания собственной плоти), а в том смысле всерьез, что это такой важный атрибут государственной риторики, к которой всерьез готовятся - пишут, редактируют, переписывают и т.п., а затем все это произносят очень серьезно – так, чтобы ни у кого не могло быть ни малейших сомнений в решимости и бескомпромиссности уж на этот-то раз за эту гидру наконец взяться и окончательно ее победить.

А под вредной гидрой коррупции у нас подразумевается что? Естественно, то, что начальству если и не мешает, то, тем не менее, в определенных ситуациях может неожиданно его полномочия и возможности поставить под сомнение – так называемая "аппаратная" коррупция. Это когда тот или иной нижестоящий чиновник не удовлетворяется тем, чем его поощряют сверху, а норовит еще и прихватить что-то дополнительно, взять не по чину. Это, конечно, возмущает вышестоящее начальство, и гнев понятен и оправдан: ведь если нижестоящие будут грести под себя бесконтрольно, то так постепенно они могут нагрести и столько, что незаметно станут уже не ниже-, а вышестоящими, что, как все понимают, разрушает сами основы порядка, вертикали и диктатуры закона. И потому с аппаратной-то коррупцией на тех или иных уровнях периодически начинают бороться действительно всерьез, не шутки ради. А уж что из этого ничего толком не выходит – так ведь гидра же…

Но вы послушайте, на что замахнулся наш чудаковатый гость! Он осмелился сказать, что вся эта наша созидательная деятельность – бесполезна. И вот, где уж совсем криминал: что коррупцию внизу победить невозможно, если она не пресечена на самом верху. И даже пояснил что-то вроде того, что если они не ограничивают себя наверху, то почему те, кто ниже, должны себя ограничивать? Какие тому моральные обоснования?

А еще говорят, что там у них конфуцианство и дух послушания старшим! Какое же это послушание, если допускается, что нижестоящие норовят равнять себя с вышестоящими?

Прошу прощения, забыл сказать, где это - там, у них, и, соответственно, кто же именно приезжал. Сейчас поясню, и тогда станет понятно, почему его с такими крамольными речами не выгнали сразу взашей, а принимали и делали вид, что слушают всерьез.

Приезжал к нам человек из Сингапура – страны, всего сорок с небольшим лет назад освободившейся от колониальной зависимости, и ставшей самостоятельной, в буквальном смысле совершенно голой и босой, но уже через двадцать пять лет после этого добившейся колоссальных успехов в развитии. В частности, к началу девяностых годов прошлого века одни только золотовалютные резервы маленького и с трудом различимого на карте Сингапура оказались больше всего федерального бюджета первой по размерам во всем мире России!

Ну, тогда все ясно, скажет читатель. Это, наверное, было такое же "развитие", как у нас теперь: ни дорог нормальных, ни заводов, ни передовых технологий, ни подлинного развития, но зато все деньги – в кубышку и за рубеж. Для того, видимо, и пригласили, чтобы этим опытом поделился и нашим, таким образом, вроде как индульгенцию выписал. А что параллельно про коррупцию что-то лопочет – так это мелкая издержка, потерпим, тем более, что и кто его услышит в этом порыве наивного прекраснодушия?

Кстати, стоит напомнить, что и прежние "наставники" наших реформаторов, которые тогда, напомню, были все больше из США, из Гарварда, тоже периодически что-то говорили про коррупцию. Что-то типа того, что если государство чем-то управляет, то это обязательно и непременно - одна сплошная коррупция. А вот если государство задвинуть куда подальше, да еще и сделать таким маленьким, что просто совсем незаметно, то уж тогда совсем другое дело – тогда сама собой восторжествует честность и высокая деловая мораль. И под прикрытием этих сладких речей, как позднее выяснилось, с большим удовольствием и колоссальной выгодой для себя скупали то, от чего наше государство поспешило отказаться в своем стремлении стать "маленьким"…

Так, может быть, и антикоррупционные речи нового наставника – не более чем дань традиции педагогического сладкоголосия, а наши слушатели, естественно, все правильно понимают?

Более того, может быть, этот очередной "педагог-новатор" - такой же скрытый предприниматель-махинатор, истинной целью которого является на самом деле тесный союз с нашими министрами-трудоголиками, в рамках которого, как известно, можно очень неплохо поживиться?

Здесь, наверное, пора все-таки и пояснить, кто же именно к нам приезжал – отнюдь не очередной гарвардский кабинетный профессор, склонный по совместительству к спекуляциям с финансами и имуществом "учеников". Министром-наставником в Сингапуре называют бывшего главу этого государства, организатора знаменитого "сингапурского экономического чуда" - Ли Хван Ю. Это, как минимум, человек, который сначала что-то сделал для своей страны, высоко оцененное и своим народом, и вовне страны, а уже затем это, сделанное, достаточно подробно описал. Согласитесь, сколь бы чудаковатыми речи такого человека ни казались, к ним стоит отнестись всерьез.

В этой связи, действительно, не знаю, зачем этого человека, безусловно великого, из далекого Сингапура к нам приглашали – ведь не подрывать же основы нашего счастливого (в неведении) бытия? Но что опыт Сингапура рассматриваться как какая-либо индульгенция нашим реформаторам никоим образом не может – знаю совершенно точно.

Достаточно напомнить, что, в отличие от нашей теории и практики, Сингапур сначала интенсивно развивался – и промышленно, и социально, - а лишь затем, уже выйдя на высочайший уровень, действительно излишки средств стал инвестировать на мировых фондовых рынках. И чтобы уровень, после которого появляются "излишки", стал нам понятен, приведу совсем простой пример: общеобразовательных школ без собственного бассейна (это в условиях, когда кругом – океан!), в котором дети могли бы плавать и закаляться хоть каждый день, там попросту не бывает. А что такое обычная общеобразовательная школа в России (у которой золотовалютные резервы и стабфонд (излишки) в совокупности составляют уже не тридцать процентов федерального бюджета (мировой норматив), а двести процентов бюджета), и даже не где-то в глубинке, а в самом центре Москвы или Питера – надеюсь, мне рассказывать читателям не надо…

Да и с коррупцией в Сингапуре боролись не для галочки, и приступили к этому не на пятнадцатом году реформ и восьмом году диктатуры закона, а изначально, решая эту проблему как самую ключевую и первоочередную. Как боролись? Всеми известными методами, причем используемыми одновременно и системно. А методов таковых, по большому счету, известно с незапамятных времен всего два – кнут и пряник. Пряник должен быть очень вкусным. Но и кнут должен быть очень и очень болезненным.

- И все? - удивленно спросит читатель.

- И все, - ответит Ли Хван Ю, но далее пояснит подробности, как он делал это в своей знаменитой речи перед парламентом, где объяснял, почему в тогда еще нищей стране они, тем не менее, должны платить госслужащим очень высокие зарплаты.

Логика, которую сингапурский диктатор через представителей-парламентариев доводил до своего народа, совсем проста: мы – на рынке, и если мы будем платить нашим министрам и иным руководителям, которые каждый день должны противостоять руководителям частных банков и корпораций, радикально меньше, чем своим менеджерам платят эти банки и корпорации, мы обречены проигрывать всегда и всем. Согласитесь, разве это не очевидно?

- Вот тут-то и становится понятным, для чего это великий человек к нам приглашен, - догадается кто-то из читателей, - его речи можно использовать как индульгенцию для бесконечного повышения зарплат нашим высшим руководителям и чиновникам…

Что, ж, соглашусь: в рамках нашего бесценного опыта выборочного переноса зарубежного опыта на свою почву, конечно, запросто можно позаимствовать вкусный пряник для "слуг народа" (что уже давно и сделано, правда, по существенно менее легальной и моральной схеме, нежели сингапурская), а от кнута брезгливо отвернуться - как от пережитка недостойного и негуманного прошлого (что у нас также давно сделано). Но, никоим образом не рассчитывая вразумить наших якобы прилежных учеников сингапурского лидера, тем не менее, считаю целесообразным хотя бы вкратце пояснить, какой кнут вкладывался в Сингапуре в один пакет с гарантированным прекрасным материальным обеспечением высших госслужащих.

В отличие от хорошо всем известного юридического принципа презумпции невиновности, в Сингапуре, в довесок к прекрасным зарплатам госслужащим, для них был одновременно введен и противоположный юридический принцип – презумпция коррумпированности. Специально подчеркиваю: "для них" - это не означает, что они вправе руководствоваться этим принципом применительно к простому гражданину. Напротив, это означает, что, в отличие от гражданина, заведомо ни в чем не виновного до тех пор, пока в суде не доказано обратное, госслужащий, госчиновник, при малейшем подозрении, заведомо виновен – до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Что это означает на практике?

Например, в Сингапуре, если становится известным, что должностное лицо нарушило закон и предоставило кому-то необоснованную персональную льготу или преимущественное право (подобные примеры в нашей практике изыскивать нет нужды – они сплошь и рядом), доказывать, что это было продиктовано меркантильным или иным криминальным (коррупционным) мотивом прокурору нет нужды – это подразумевается как само собой разумеющееся. Обвиняемый же, если не хочет, чтобы его жизнь закончилась смертной казнью и позором для всей семьи, должен суметь в суде сам доказать обратное.

Аналогично, если выясняется, например, что действующее или даже бывшее должностное лицо получило необоснованно высокий гонорар за книгу, например, об успехах приватизации, доказывать связь плательщиков гонорара, например, с ОНЭКСИМБАНКом, в интересах которого был осуществлен ряд нарушений закона (например, кредитно-залоговый аукцион с "Норильским никелем") также нет нужды – криминальный мотив изначально подразумевается, даже если он и не был специально выявлен. И дело обвиняемого госчиновника доказывать, что он не верблюд.

Жестко? Конечно. Но эффективно? Чрезвычайно.

И главное: в мире, как известно, существует множество фундаментальных констант. Так вот, рискну предложить ввести еще одну, если и не фундаментальную, то, во всяком случае, имеющую свойство определенного постоянства на тех или иных этапах исторического развития. Суть закона, пусть формулируемого мною здесь и не слишком корректно: произведение объема реальных прав и свобод гражданина на объем реальных прав и свобод госчиновника (для данного общества на данном этапе его развития) – величина постоянная. Из чего следует, что чем больше прав и свобод налицо у должностного лица, чем мы как общество гуманнее по отношению (на самом деле - терпимее) к нему, тем меньше этих реальных прав у нас с вами, у граждан, и, соответственно, тем не гуманнее мы – граждане - по отношению к самим себе. И разве не исчерпывающе соответствует этой формуле нахождение Сингапура на протяжении уже многих лет в первой пятерке стран мира и по условиям для ведения частного бизнеса, и по конкурентоспособности национальной экономики, и по стимулированию научно-технологического прогресса? И сравните это с нашим положением в мире и местом в этих же рейтинговых списках…

Любопытно в связи со всем этим, что на протяжении уже некоторого периода времени в наших СМИ появляются периодические сообщения, что то один наш министр-реформатор, то другой все записываются и записываются в ученики к Ли Хван Ю: то Грефу, оказывается, есть что почерпнуть из сингапурского опыта, то Кудрин, вроде как, ознакомившись с этим опытом, говорит, что с проблемой "подарков" действительно надо что-то делать. Прямо, закрываешь глаза и, как наяву, видишь этих ребят, забирающих наши деньги у американцев и поворачивающих наши несметные резервы на научно-технологическое развитие, вплоть до достижения социального эффекта на уровне "бассейн - в каждой школе", а всем коррупционерам – по рукам, по рукам…

Что-то я, похоже, размечтался. Тем более, что когда Счетная палата еще десяток лет назад вносила предложения и по санкциям в отношении должностных лиц за нарушения закона при операциях с госсобственностью, без требования выявления обычно трудно доказуемого криминального мотива, и по вкусным пряникам за честную работу на государство, но лишь в одном пакете с этими санкциями, что-то никакого отклика у наших "реформаторов" это не находило. Конечно, в мире у Ли Хван Ю авторитет, может быть, и выше. Но, с другой стороны, все, что мы теперь знаем и о кредитно-залоговых аукционах, и о соглашениях о разделе продукции на Сахалине, и злоупотреблениях при ввозе "спортивными" организациями спиртного и сигарет, и о произволе Центробанка, и о состоянии хранения и учета ценностей в Эрмитаже - все это выявлял и представлял нашему обществу не великий Ли Хван Ю (действительно великий для своей страны, я не иронизирую), а своя скромная Счетная палата. И потому оснований прислушаться, получается, должно было быть, да и остается ныне (ведь все наши тогдашние предложения – на бумаге, в официальных отчетах и заключениях), никак не меньше…

Это если, конечно, мы о деле, а не об очередном "пиаре", в рамках которого Гайдар и Греф с Кудриным (попечители университета, в котором выступал Ли Хван Ю) нас теперь еще и будут учить, как в стране порядок наводить и с коррупцией бороться…

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..