Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Черчилль защищает Сталина

Черчилль защищает Сталина

К 70-летию советско-германского пакта о ненападении
Ярослав Бутаков
21.08.2009
Черчилль защищает Сталина

Близится 70-я годовщина начала Второй мировой войны, а вместе с ней множится число спекуляций и фальсификаций на излюбленную русофобами всего мира тему об ответственности СССР за развязывание той войны. В июле с.г. ОБСЕ официально приравняла «сталинизм» к нацизму, тем самым пытаясь внушить, будто между СССР и гитлеровской Германией не было принципиальной разницы: Советский Союз якобы тоже был одним из агрессоров. Ну, а «доказательством» этому им служит советско-германский пакт о ненападении 23 августа 1939 года.

Любопытно, что инициаторами той скандальной резолюции выступили Словения и Литва. Первая никак не пострадала от пресловутого «сталинизма». Тито действовал в основном самостоятельно, получая, кстати, большую матпомощь и от англичан. А вскоре после войны югославский лидер стал одним из злейших врагов Сталина и СССР. Но пока Сталин и Тито ещё были союзниками, Югославия получила новую территорию, наследницей части которой является и Словения. Она приобрела часть бывшей итальянской области Истрия. Так что Словении сетовать на «сталинизм» – всё равно, что нам на бывшего диктатора Центральной Африки Бокассу.

Литва же обязана непосредственно «пакту Молотова—Риббентропа». Ведь только благодаря ему она обрела не только свою нынешнюю государственную территорию, но и столицу, прежде оккупированную Польшей. Согласно секретному протоколу к пакту от 23 августа 1939 года СССР и Германия признавали право Литвы на Виленскую область. Правовая почва для возвращения Вильнюса Литве была создана договором о дружбе и границе между СССР и Германией от 28 сентября 1939 года. Согласно ему признавалось право СССР на политическое переустройство территорий восточнее линии, очерченной на приложенной к договору карте. Причём на этой карте была уже конкретно обозначена граница Литвы, включавшая Виленскую область, как и было предусмотрено «пактом Молотова—Риббентропа». 10 октября 1939 года в Москве был подписан договор о дружбе и взаимопомощи между Литвой и СССР, согласно которому устанавливалась новая граница Литовского государства, существующая и поныне. Правительство Литвы впервые с момента воссоздания этого государства в ХХ веке смогло переехать в Вильнюс.

Впрочем, попытка представить Советский Союз виновным в развязывании Второй мировой войны и выставить исходным пунктом войны заключение советско-германского соглашения понятна. Тем самым снимается ответственность с истинных виновников – тогдашних правителей «демократических» Англии и Франции, заключивших в сентябре 1938 года соглашение с Германией в Мюнхене, отдавшее Гитлеру на растерзание Чехословакию. Именно Мюнхенский сговор сделал не только возможной, но и неизбежной Вторую мировую войну.

Как отметила Н.А. Нарочницкая в прошлом году на «круглом столе», посвящённом юбилею того события (сборник «Звенья», №1(11), 2009): «С Мюнхенского договора начался тот передел европейских границ, который неизбежно перешёл в кровавую стадию, то есть во Вторую мировую войну».

Об этом-то и стараются заставить нас забыть фальсификаторы истории от ОБСЕ и их российские подпевалы.

Кстати, совершенно необоснован взгляд на Польшу как на абсолютно невинную жертву «сговора двух диктаторов», то есть Гитлера и Сталина. Вообще, если уж кто первый и предал Польшу, так это Гитлер, ещё в 1934 году заключивший с Пилсудским пакт о ненападении. В дни Мюнхена Польша предъявила деморализованной Чехословакии требование о передаче города Тешин в Силезии, которое та безропотно выполнила. А ещё раньше, в марте 1938 года, Польша выставила Литве ряд требований экономического и политического характера, угрожая в случае невыполнения оккупировать Литву. И это требование Польши было поддержано Гитлером! Вот Чехословакия – та действительно не имела экспансионистских намерений по отношению к соседям. И первой попала на заклание.

Не нужно забывать также, что именно позиция Польши стала решающей гирей, брошенной на чашу весов во время судетского кризиса. Если Франция отказывалась выполнять договор о защите Чехословакии от немецкой агрессии, то Советский Союз один был готов оказать Чехословакии военную помощь (хотя по договору не был обязан делать этого отдельно от Франции). Но пройти в Чехословакию советские войска могли только через польскую территорию. Польша же «добро» на пропуск советских войск давать не собиралась.

Позиция Польши сыграла немаловажную роль также и в срыве московских переговоров июля-августа 1939 года о военном союзе СССР, Франции и Англии против Германии. Неудача этих переговоров, как известно, стала непосредственной прелюдией к заключению советско-германского пакта о ненападении. Представители западных держав (английский адмирал Дракс и французский генерал Думенк) всё время ставили заключение военной конвенции в зависимость от согласия правительства Польши предоставить свою территорию для развёртывания советских войск против Германии. Впрочем, скоро они сознались, что вовсе не имеют от своих правительств полномочий на заключение такой конвенции, и Польша тут ни при чём. Однако, действительно, в дни переговоров польское руководство не раз заявляло, что готово удовлетвориться помощью только со стороны Франции и Англии и не нуждается в содействии СССР.

По отношению к Польше Великобритания и Франция повели себя столь же предательски, как и по отношению к Чехословакии. Хотя они и объявили 3 сентября 1939 года войну Германии, однако воевать по-настоящему не собирались. Вообще, на первый взгляд непонятно, на что надеялись польские правители, заручаясь гарантиями западных держав (Франция имела давний союз с Польшей, а Англия 31 марта 1939 года обещала Польше помогать в случае нападения на неё Германии). Ведь Мюнхенское соглашение наглядно показало, что англо-французы открыто игнорируют свои обязательства такого рода. Или поляки считали, что западные державы более не потерпят дальнейшего «нарушения баланса сил»? Однако в свете происшедшего в Мюнхене следовало бы предполагать обратное.

Как отметила на том же «круглом столе» Н.А. Нарочницкая: «Для Британии самым ужасным было бы, если бы гитлеровская Германия удовлетворилась Мюнхеном и остановилась». Так называемая «политика умиротворения», была, по мнению ряда исследователей, ничем иным, как попыткой использовать гитлеровское движение на Восток в собственных целях Великобритании. В эти намерения явно входила и оккупация Германией Польши как плацдарма для будущего нападения на СССР.

Итак, что скрывалось за позицией тогдашних правящих кругов Польши? Вряд ли намерение собственными силами разбить Германию, хотя такие залихватские мотивы могли быть у отдельных представителей польской элиты. Но очевидно, что большинство её руководствовалось более рациональными соображениями. Тогда какими же? Здесь и нужно вспомнить, что, помимо формальных союзов с Англией и Францией, польская правящая верхушка была тысячами нитей тесно связана с гитлеровской Германией.

Задолго до 1939 года различные варианты войны против СССР, рассматривавшиеся нацистским руководством, предусматривали участие в ней Польши именно как активного союзника Германии.

Такие же планы вовсю вынашивались на Западе, в первую очередь, в той же Англии. Гитлера буквально толкали к этому шагу. Вспомним также пакт о ненападении 1934 года и разного рода дипломатические демарши, предпринимавшиеся совместно Германией и Польшей. После фактического распада Чехословакии осенью 1938 года гитлеровское руководство поощряло поляков к захвату Карпатской Украины. В этой автономной чехословацкой провинции после Мюнхена начали действовать националисты ОУН—УПА, а те, как известно, руководились из Берлина. Создание «независимой Украины» на плацдарме в Галиции и Закарпатье рассматривалось как один из элементов будущего похода на СССР. Есть основания думать, что вплоть до марта 1939 года в Берлине могли прикидывать, как вариант, возможность будущей войны против СССР в союзе с Польшей. Однако в марте 1939 года Гитлер позволил Венгрии оккупировать Карпатскую Украину. Очевидно, тогда он окончательно отбросил идею союза с Польшей и решил уничтожить это государство. Собственно, вскоре (май 1939 года) он и заявил об этом на совещании с сановниками рейха. Однако нет никаких указаний на то, что он принял такое решение раньше.

Но отдельные представители польской элиты могли продолжать строить иллюзии относительно дальнейшего союза с Германией против СССР. Во всяком случае, когда 17 сентября 1939 года начался освободительный поход советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию, некоторые части польской армии предпочитали уходить на Запад, чтобы сдаться в плен немцам. Иногда с этой целью даже прорывались с боем из окружения. Последняя крупная группировка прорвалась из-под Влодавы 6 октября 1939 года, что, собственно, и считается концом польской кампании. В результате вермахтом было пленено порядка 700 тысяч польских солдат и офицеров, тогда как советскими войсками – только около 200 тысяч.

Вместе с тем данное настроение не было преобладающим. Необходимо воздать должное героизму многих тысяч польских солдат и офицеров, в ряде мест оказавших ожесточённое сопротивление немецким захватчикам. Тогда как сопротивление советским войскам было в целом слабым. Если против немцев поляки ожесточённо сражались, то русским предпочитали быстрее сдаться в плен. Учитывая, что к началу похода советских войск в Западную Белоруссию и Западную Украину почти вся польская армия была уже разгромлена, даже удивляет, что наши взяли столько пленных. Поэтому настрой на войну с Россией любой ценой может быть отнесён только к части правящих кругов панской Польши, но никак не к польскому народу.

Однако польская элита была в значительной степени управляема извне. И она ничего не сделала для обороны своей страны от Германии. Уже 6 сентября польское руководство во главе с маршалом Рыдз-Смиглы бежало из Варшавы по направлению к румынской границе, бросая армию и народ на произвол судьбы. Фактически им было сделано всё, чтобы облегчить вермахту оккупацию страны и быстрейшее продвижение на Восток.

Итак, Англия, Франция и Польша с одной стороны, гитлеровская Германия с другой – все стремились к тому, чтобы вермахт получил исходные позиции для похода на Советский Союз как можно дальше к востоку. Такова была вся логика предвоенной политики этих держав, таков был, если можно так выразиться, «дух Мюнхена».

И так бы и произошло, и СССР пришлось бы ещё осенью 1939 года вступить в бой на невыгодных для себя рубежах, если бы Сталин сразу после Мюнхена не начал действовать на опережение. А скорее всего ещё до Мюнхена, так как «сигнал о том, что англосаксы станут выжидать и не помогут России, если та станет в одиночку воевать с Гитлером, СССР получил и за год до Мюнхена в 1937 году» (Н.А. Нарочницкая. Мюнхенский сговор. Исторические аспекты и современные аналогии: «круглый стол». / «Звенья», №1(11), 2009). И «свидетелем защиты» Сталина в том, что тот не мог поступать иначе, стал… злейший враг России Уинстон Черчилль. Заслушаем его «показания».

Среди всяческих недомолвок и искажений, имеющих цель скрыть истинные цели британской политики, проскальзывают ценные признания одного из членов будущей «Большой Тройки» антигитлеровской коалиции. Особенно в отношении тех событий, к которым (как к Мюнхенскому сговору), Черчилль формально непричастен, так как не был тогда членом кабинета. Касаясь обстановки в дни Мюнхена, он пишет: «Имело смысл вступить в бой за Чехословакию в 1938 году, когда Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном фронте, когда французы, располагая 60-70 дивизиями, несомненно, могли бы прорваться за Рейн или в Рур».

Черчилль признаёт, что СССР не на словах, а на деле стремился в 1938-1939 годах организовать блок трёх держав для противодействия гитлеровской агрессии. «Не может быть сомнений в том, что Англии и Франции следовало принять предложение России, провозгласить тройственный союз и предоставить методы его функционирования в случае войны на усмотрение союзников… Союз между Англией, Францией и Россией вызвал бы серьёзную тревогу у Германии в 1939 году, и никто не может доказать, что даже тогда война бы не была предотвращена». В этих строках, впрочем, проскальзывает явное желание, чтобы СССР принял на себя главную тяжесть войны с Германией – «предоставить методы его [т.е. союза] функционирования на усмотрение союзников» – то есть при отсутствии координации действий каждый предпринимал бы военные усилия «по усмотрению» – это означает, что сражаться пришлось бы в основном СССР. Даже здесь, под видом сожаления о несостоявшейся коалиции трёх держав против Гитлера, Черчилль не может скрыть, что эта коалиция в 1939 году была бы для него только формой вовлечения СССР в невыгодную для последнего войну.

Можно предположить, что будь тогда Черчилль у власти, он бы действовал тоньше Чемберлена и постарался изящно провести комбинацию с достижением англо-франко-советского согласия, но всё с той же целью: столкнуть лбами Германию и СССР к вящей выгоде западных держав.

Это намерение британских политиков любого толка было всегда ясно Сталину как день.

Отмечая, что шаги к сближению с Германией Сталин предпринимал «параллельно переговорам о тройственном союзе против германской агрессии», Черчилль продолжает критиковать стоявший тогда у власти британский кабинет: «Если бы, например, по получении русского предложения Чемберлен ответил: “Хорошо. Давайте втроём объединимся и сломаем Гитлеру шею”, или что-нибудь в этом роде, парламент бы его одобрил, Сталин бы понял, и история могла пойти по иному пути. Во всяком случае, по худшему пути она пойти не могла».

Ну и, наконец, главная оценка, которую сам Черчилль дал советско-германскому соглашению от 23 августа 1939 года: «В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий… Если их политика и была холодно расчётливой, то она была также… в высокой степени реалистичной». И вновь он проговаривается о том, что именно предвоенная британская политика вынудила Сталина на этот шаг: «Советские предложения фактически игнорировали… События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало».

Совершенно очевидно, что, предоставляя гарантии Польше, западные державы рассчитывали втянуть её в заведомо проигрышную войну с Германией, что создало бы Гитлеру плацдарм для дальнейшей агрессии против СССР.

Британская геополитика заранее делала из Польши разменную монету для своих далеко идущих планов.

Если бы в 1939 году в том или ином виде осуществился союз Англии, Франции и СССР, или же Германии и Польши против СССР, и учитывая поведение Англии и Франции во время немецкой агрессии против Польши, то, как заметила Н.А. Нарочницкая на заседании упомянутого «круглого стола»: «Можно с уверенностью предположить, что в таком гипотетическом случае Германия, никем не сдерживаемая, быстро истощая силы России, тогда совершенно ещё не готовой к войне, стремительно бы продвигалась к Волге, Уралу, Кавказу с его нефтью… Британия, конечно, заперла бы Черноморские проливы и… немножечко била бы Гитлера с Запада, но именно так, чтобы он продвигался дальше на Восток. Они бы дождались, пока Гитлер как можно дальше продвинулся бы в глубину нашей территории… США и Британия, конечно же, не позволили бы гитлеровской Германии стать госпожой Евразии. Но они никогда не позволили бы и нам вернуться на наши западные исторические рубежи».

Этот негативный сценарий неизбежной войны как раз и был предотвращён Сталиным в августе 1939 года. Не судьба Польши или Прибалтики, а только это по-настоящему не нравится в «пакте Молотова—Риббентропа» современным идеологам «антисталинизма».

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..