Алесь Кожедуб: «Белорусская литература в России всегда имела высокий авторитет»

В Литературной гостиной Лолы Звонарёвой в Открытом клубе на Спиридоновке состоялся вечер «Иная Русь: Белоруссия в творчестве Алеся Кожедуба». На нём речь шла о взаимоотношениях России и Беларуси в разные времена, что нашло отражение в его книгах «Иная Русь», «Дорога на Москву» и «Мерцание золота». Сегодня Алесь Кожедуб, лауреат литературных премий имени М. Шолохова и Ив. Бунина, «Золотое перо Руси», дипломант премии имени А. Дельвига «За верность Слову и Отечеству», гость «Столетия».  

— Алесь  Константинович, Вашу книгу «Иная  Русь» представляют как «сенсационную интерпретацию пантеона славянских богов». Как вам удалось написать столь убедительную книгу об этносе, в данном случае белорусском, и насколько он близок русскому? Какие открытия сделали для себя, работая над книгой, и как она оценена специалистами в России и Беларуси?

— «Иную Русь» я писал больше двадцати лет. Но такие книги быстро и не пишутся. Нужно прочитать и осмыслить огромное количество материала, и не только о своём этносе, который формировался на протяжении тысячи лет и больше, но и соседних. Какой-то один этнос отдельно от других никогда не существовал, всегда было взаимодействие и взаимодополнение. К этой книге меня подтолкнули белорусско-литовские летописи и хроники, которые ввёл в научный оборот московский историк белорусского происхождения Николай Улащик. Достоянием широкой общественности, они, кстати говоря, так и не стали. После их изучения у меня сложился свой взгляд на историю возникновения белорусского этноса. Ну, и попутно выстроился свой пантеон языческих богов восточных славян, который некоторые назвали сенсационным. Хотя, что тут сенсационного? Лингвистика прямо утверждает, что нашими прабогами были Жива и Род. Что же касается Великого княжества Литовского, то многие персоны, участвовавшие в его создании, ныне представляются мифологическими — Миндовг, Войшелк, Витовт, Ягайло, Гедимин… Я попытался их сделать более понятными людям, живущим в третьем тысячелетии от Рождества Христова. В их число, кстати, я включил и Адама Мицкевича и Михала Огиньского. Своим творчеством они тоже активно участвовали в бытовании Великого княжества Литовского, хотя самого княжества на тот момент уже не было.

Помню, в начале работы над «Иной Русью», кто-то из белорусских классиков мне сказал, что работая над такой книгой, писатель, как минимум, должен знать язык своих соседей — русских, поляков, украинцев, литовцев. Название, кстати говоря, не моё, его дали в издательстве «Алгоритм», куда я отдал рукопись. Моим было — «Русь и Литва», под этим названием книга вышла в Беларуси в издательском доме «Звязда».

— В библиографии любого писателя нередко найдется автобиографическая повесть наподобие вашей «Дороги на Москву» (книга, изданная в «АСТ», вошла в серию «Лучшая проза из портфеля "Литературной газеты"»), или «Мерцания золота» (хроники 90-х). Как родился их замысел?

— Вероятно, под влиянием литературной среды, в которой мы тогда жили. Советский Союз был всё же литературоцентричной страной, мы все друг друга читали, был единый литературный процесс. Сейчас большинство литераторов ушло в интернет, а он, согласитесь, сильно отличается от той же библиотеки. Да и пишут сейчас больше для себя, чем для других.

— Как родилось название — «Мерцание золота»? В какой степени «Алмазный мой венец» Валентина Катаева повлиял на написание книги? Как восприняли этот роман ваши близкие — жена и сын, ставшие ее действующими лицами? Как отнеслись коллеги, ставшие персонажами, описанными в ироническом ключе, были ли «разборки» с ними как когда-то у Катаева?

— «Алмазный мой венец» на меня повлиял, впрочем, как и многие другие книги такого плана — «Жизнь Арсеньева» Бунина, «Детские годы Багрова-внука» Аксакова, романы и повести Толстого, Куприна, Горького, Паустовского… То, что мои близкие в «Мерцании золота» выведены под своими именами, было, конечно, ошибкой, в дальнейшем старался этого не делать. Если же говорить о коллегах, то здесь никаких проблем. Тот, кто узнавал себя, немного куксился, о своих же товарищах отзывался с одобрением. Тут всё как у Носова, когда он писал о Незнайке-художнике. Разборок как таковых не было. В основном все всех узнавали, за небольшим исключением, конечно.

— В целом как относитесь к мемуарной литературе типа «Алмазного венца»? Есть ли ещё что-то подобное в Ваших планах?

— К мемуарной литературе отношусь хорошо. Это повелось ещё с так называемой лирической прозы 70-80-х годов прошлого века. Но здесь всё зависит от личности писателя. У крупных писателей и мемуарная проза крупная. С удовольствием читаю Шмелёва, Тэффи, Газданова. Кстати, роман Федина «Города и годы» тоже можно отнести к мемуарной литературе. Если говорить о планах, то тут надо трижды постучать по дереву. Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. Задумок много.  

— Кем называете себя — белорусским писателем, пишущим на русском языке, или русским писателем белорусского происхождения?

— Писателем я становился дважды. Сначала, естественно, я стал белорусским писателем, издал пять книг прозы на белорусском языке. Некоторые из них вызвали большой интерес у читателей и критиков, например, «Лесовик». Многие эту книгу считают началом мифологического направления в белорусской прозе. Но когда я, женившись на москвичке, переехал в Москву, то неожиданно для себя обнаружил, что белорусский писатель здесь не столь востребован, как в Минске. А тут и Союз развалился, тоже неожиданно. Нужно было принимать решение. Я стал писать на русском языке, издал больше двадцати книг, и они вызвали большой интерес у российской аудитории — «Иная Русь», «Полёт в прошлое», «Без ностальгии», «Случай на Никитской», «Дорога на Москву», «Мерцание золота». В 2024 году в издательстве «Мастацкая літаратура» я выпустил на белорусском языке книгу «Портрет», в которую вошли одноимённый роман, рассказы и байки о писателях. Чтобы там ни говорили о близости белорусского и русского языков, они разные. Это же относится и к народам — близкие, но разные. Да что там говорить — двух одинаковых людей на земле нет…  

— Какую особенность во взаимоотношениях России и Белоруссии отметили бы в последние годы?

— В силу некоторых событий на политической арене в отношениях России и Белоруссии произошло сближение, которое спровоцировал Запад. И в этом нет ничего удивительного, если смотреть на события с учётом исторического развития этноса. Запад всегда считал Белоруссию колонией, которую нужно оторвать от России. Предпосылки для этого существовали с XIII века, когда Рим даровал королевскую корону Миндовгу. Потом были Городельская, Флорентийская, Люблинская и Брестская унии, три раздела Польши, Первая мировая война с заключённым после неё Брестским миром, Вторая мировая… И всё это время планы Запада в отношении Белоруссии не менялись. Сейчас период очередного политического обострения, когда лидерам не приходится выбирать сближаться им или расходиться — нынешняя ситуация диктует только сближение.

— Вы лично, как человек творческий, почувствовали перемены, происходящие в едином информпространстве России и Беларуси, а также в культурно-гуманитарной, научно-технической и социальной сферах в последние годы?

— В культурно-гуманитарной деятельности Союзного государства я принимал участие с 2002 года, когда издавал в «Литературной газете» приложение «Лад». Оно выходило до 2015 года. Это была газета в газете — четыре полосы формата А2, на которых можно было разместить не только интервью с политическими и общественными деятелями, но и статьи по литературе, стихи и рассказы. За эти годы российский читатель, и не только он, познакомился с белорусской литературой в полном объёме, о чём мне доводилось слышать в разных уголках России. К сожалению, сейчас подобного издания в России нет. Я говорил об этом на круглом столе в Посольстве Республики Беларусь, посвящённом 38-й Международной книжной ярмарке в Москве. Хотелось бы, чтобы Постоянный Комитет Союзного государства уделял больше внимания не только проектам в научно-технической и социальной сферах, но и культуре. Тем более, к практической деятельности Союзного государства сейчас проявляется повышенное внимание.

— И всё же культурные обмены между Россией и Белоруссией, в частности, литературные связи у нас достаточно крепкие…

— Да, безусловно. Как не отметить в этой связи работу председателя Союза писателей Беларуси Алеся Карлюкевича. С его приходом на эту должность усилились творческие контакты с писателями из различных регионов России. Раньше взаимодействие было преимущественно с центром — здесь и издательства, и журналы, и студии, и ярмарки. А в последнее время в Беларуси прошли Дни башкирской литературы, были изданы книги татарских, чувашских и чеченских писателей. До сих пор существуют белорусские выпуски «Роман-газеты» и журнала «Москва». Много делают для развития белорусско-российских литературных связей Михась Поздняков и Елена Стельмах. Вообще, белорусская литература в России всегда имела высокий авторитет — достаточно назвать имена Янки Купалы, Якуба Коласа, Владимира Короткевича, Ивана Мележа, Василя Быкова, Алеся Адамовича, Ивана Шамякина, Рыгора Бородулина… Да и сейчас в ней работают признанные мастера — Олег Ждан, Анатолий Аврутин, Андрей Федоренко и другие. Для меня лидером в современной белорусской литературе является Алесь Бадак, у него есть шанс стать писателем европейского масштаба, каким был в своё время Короткевич. Из молодых можно выделить поэтов Настасью Норейко и Рогнеда Малаховского, прозаиков Анну Чиж-Литаш и Алесю Кузнецову.

— Бываете на «Славянском базаре»?

— О «Славянском базаре» я написал эссе «Песня древнего города» и несколько рассказов. Но в последний раз был на нём лет десять назад, не знаю как сейчас, тогда же фестиваль был заметным событием не только в Беларуси, но и в Европе, на него приезжали исполнители мирового уровня. Хорошо помню выставку скульптур Михаила Шемякина, открытие Арт-центра Марка Шагала, работы народных умельцев из разных регионов Беларуси. Для города фестиваль был и остаётся главным событием года.

— На своих литературных вечерах Вы рассказываете интереснейшие байки о писателях, предлагаю не нарушать традицию…

— Закончу нашу беседу своей собственной историей. Она приключилась в Ганцевичах в Брестской области, где я родился в 1952 году. Мой отец работал бухгалтером и одновременно учился заочно в институте народного хозяйства. Поступить туда его заставили друзья-преферансисты: главврач больницы, директор школы и инструктор райкома партии. «Костя, – сказали они, — мы все с высшим образованием, и, если ты не поступишь в институт, играть с тобой в карты не будем». Отец покорился и поехал учиться. После сдачи очередного экзамена он зашёл в ресторан «Заря», что возле ГУМа, поужинать. Бухгалтер из районного городка мог себе это позволить. Он взял в руки меню, но к нему уже подошла официантка с подносом, на котором стояла бутылка красного вина, мясной салат в розетке и тарелка с котлетой и гарниром на второе. «Но я ещё ничего не заказывал!» — сказал отец. «А вам и не надо заказывать, — ответила официантка. — Сегодня день рождения народного писателя Белоруссии Якуба Коласа, и каждый посетитель ресторана получает от него вот такой подарок!»

Эту историю отец рассказал мне, посадив на табуретку перед собой. А мне уже было пять лет, совсем взрослый парень. «Сын! — сказал он. — Теперь ты знаешь, что такое писатель?» Я кивнул. Как не стать писателем после такой истории!

 Беседу вела Нина Катаева

 Фото souzveche.ru